Юрий Бакштановский: Российский учитель беднее западного в 10 раз
Месяц назад Юрию Бакштановскому, председателю областного комитета профсоюза работников народного образования и науки, вручили медаль Владимира Яковлева. Только девять человек в стране были удостоены этой награды, учрежденной два года назад.
Имя Владимира Яковлева широкой публике неизвестно. И это понятно. На слуху имена политиков, певцов, киноактеров, а Владимир Михайлович не был ни тем, ни другим, ни третьим. Он возглавил Российский профсоюз работников образования в самые трудные, 90-е годы, когда мощное здание ВЦСПС разваливалось на глазах. Ему удалось сохранить и укрепить профессиональный союз педагогов, а также с большим трудом вернуть российские школы под государственную крышу. Над ними еще в начале перестройки учинили эксперимент: передали в ведение муниципалитетов. Все бы ничего, но когда власть разделили на государственную и местное самоуправление, школы стали для муниципалитетов непосильной обузой. С той поры и начались все беды учителей: постоянные невыплаты зарплаты, а с ними забастовки, голодовки и прочие приемы выбивания положенного законом. И только два года назад, когда школы вернули в лоно госвласти, и финансирование пошло напрямую из региональных бюджетов, страсти улеглись.
Юрий Бакштановский заступил на свой пост в те же годы, что и Яковлев. Ему пришлось срочно конопатить идущий ко дну профсоюзный корабль, выбивать у властей деньги на учительскую зарплату, а то и выводить разгневанных работников образования на митинги. Слава Богу, что все позади и теперь можно бороться за права педагогов не на улице, не «шершавым языком плаката», а в областном парламенте, с мандатом депутата в руках.
Интересно, что на заре российского парламентаризма педагоги, как люди на виду и весьма уважаемые в обществе, часто попадали в депутатский круг. Но со временем их как-то незаметно вымыло оттуда. Наверное, слишком дороги стали выборы, не по учительскому карману. А спонсоры предпочитают вкладывать деньги в фигуры солидные, имеющие связи, вес и авторитет. Сегодня педагогический корпус представляют единицы, вроде Бакштановского. Да и тот попал сюда по списку партии «Родина». С его партийной окраски и начался наш разговор с Юрием Александровичем.
– Чем вам приглянулась «Родина», что вы решили пополнить ее ряды?
– Я вхожу во фракцию «Родина» в Законодательном собрании, но я не являюсь членом партии.
– Как это получилось?
– По уставу профсоюза работников образования, председатель должен быть как жена Цезаря – выше подозрений, то есть не носить в кармане партбилета. И это, наверное, правильно. Иначе ты обязательно станешь слугой двух господ. Что касается «Родины», то перед выборами в Заксобрание мне предложили баллотироваться по ее списку. Я подумал, посоветовался с коллегами и согласился. Во-первых, «Родина», как никакая другая партия, поддерживала в 2004 году требования профсоюзов в Госдуме, а во-вторых, нельзя было упускать возможности попасть в законодательный орган и добиваться принятия нужных законов.
– Ваши надежды на продвижение нужных законов оправдались?
– Кое-что удалось сделать. Например, отстоять интересы сельских учителей. У них с советских времен было право на бесплатную квартиру, бесплатное электричество, отопление… И вдруг, когда началась чехарда с монетизацией, все эти права будто растворились в воздухе. Федеральный бюд-жет переложил расходы на плечи областного, тот, в свою очередь, на муниципалитеты, а муниципалитеты и хотели бы расплатиться с учителями, да денег нет. Вот и пришлось весь 2005 год искать концы, дважды посылал депутатский запрос губернатору. Наконец в ноябре Законодательное собрание приняло закон о компенсации учителям сельских школ всех коммунальных расходов из областного бюджета.
– Учителя довольны?
– Доволен тот, кто воспользовался этим законом. А многие работники образования, как выяснилось, и знать об этом не знают. Кое-кто, под давлением муниципальных органов исполнительной и законодательной власти, просто смирился: ну, не оплачивают, и ладно, так проживем. Отучили людей бороться за свои права, да и самих людей порой забывают. Авторы закона о льготах работникам культуры, который начал действовать в этом году, выпустили из перечня библиотекарей сельских школ. Их вроде бы и немного, всего 300 человек в области, но, согласитесь, при их мизерной зарплате тянуть лямку коммунальных плат тяжеловато. Хорошо, мы заметили это упущение и в последний момент включили библиотекарей сельских школ в число льготников.
– Ведется много разговоров о необходимости принятия областного закона об образовании. От слов перешли к делу?
– Переходим. Но пока его создание идет туго. Это и понятно: закон обязательно поднимет социальный статус учителя, более конкретно пропишет условия его работы и оплаты труда, а это непременно потребует дополнительных расходов бюджета. А образование, также как культура и здравоохранение, и так затратные статьи бюджета. Хотя, как я знаю, во многих регионах подобные законы уже действуют.
– Как я понимаю, национальный проект «Образование» должен пролиться благодатным дождем на педагогическую ниву. Насколько оптимистичны прогнозы?
– Я не против национальных проектов, особенно в области образования. Двумя руками, можно сказать, за. Но как они могут что-то серьезно улучшить, если имеют точечную направленность. Взялись стимулировать работу классных руководителей. Нужное дело? Несомненно. Это надо было сделать еще пятнадцать лет назад. Но в области примерно 15 тысяч классных руководителей, а педагогов в два раза больше. Что будем с ними делать? Кто им покроет ту же инфляцию, бич наших дней? Или вот еще одна «новация»: 167 учителей в прошлом году получили гранты по 100 тысяч рублей. Полпроцента от общего количества педагогов. Естественно, у проигравших вопрос: а чем мы хуже? Ведь за бортом остались не дилетанты, а люди с высшим уровнем квалификации.
– Но гранты даются за инновационные методы преподавания. Все зависит от самого себя: разрабатывай, внедряй и получай денежки. Где же здесь несправедливость?
– Вы согласны, что разрабатывать и внедрять новые методы в большей степени присуще молодым? А где их взять? В школах области их меньше пяти процентов. Нет массового свежего притока кадров. И не будет, пока государство и общество не поймут: прежде чем требовать с человека повышения профессионального мастерства, нужно материально стимулировать его рвение. Заманивать прекрасным будущим – пустое дело. Человеку надо сегодня кормить детей, содержать дом, самому прилично одеваться…
– Престиж учителя в обществе довольно сильно упал, его затолкали в самый дальний угол на нынешнем балу капиталистической удачи. Вы согласны?
– Я-то согласен, а вот обыватель может с вами не согласиться. Скажет: об этих педагогах постоянно трещат и по телевизору, и в прессе, им то и дело повышают зарплату. Но странная вещь: эти повышения почему-то не делают их особо богатыми. Обещание Ельцина поднять учительскую зарплату до средней в промышленности так и осталось обещанием. По сравнению с европейскими странами российский учитель получает в десять раз меньше. В той же Франции ставка молодого педагога, выпускника университета, равна полутора тысячам евро. А что мы можем противопоставить – четыре тысячи своих рублей? Вещи, как вы понимаете, несопоставимые.
– Бог с ней, с Францией, а скажите, какую бы зарплату положили вы нашим учителям, имей такую возможность?
– Что я, есть научная оценка. Еще три года назад приглашенные нами независимые эксперты вывели уровень заработной платы для сибирских регионов: Иркутской области, Кемеровской, Новосибирской… Не меньше 15 тысяч рублей. Когда мы ее называем, нам моментально возражают: вам до Запада далеко, качество преподавания не то, производительность не та… Помилуйте, советское образование считалось одним из лучших в мире, а уж укорять низкой производительностью вообще глупо: общеизвестно, что нагрузка у российских педагогов, врачей и авиаторов ничуть не меньше западной.
– Сумел ли ваш профсоюз сохранить численность?
– Скорее да, чем нет. Сравните: если в начале перестройки в профсоюзе работников просвещения состояло примерно 115 тысяч человек, то сейчас – 105 тысяч. Но что вы хотите, затяжная реформа образования не способствует росту профсоюзных рядов.
– И нет уже прежней веры в действенность профсоюза. Или я не прав?
– Люди просто плохо информированы о деятельности профсоюза. Никто ведь толком не знает, кому они обязаны многими социальными преференциями. Например, за нынешнюю серию повышений зарплаты профсоюзы полтора года «бодались» с правительством. А традиционная 25-процентная надбавка сельским учителям? Ее каким-то образом забыли включить в федеральный бюджет на 2005 год. И только под давлением профсоюза вернули на прежнее место. Так же как при поведении пенсионной реформы удалось сохранить право учителей с 25-летним стажем на досрочную пенсию. Заметьте, все завоеванные профсоюзом права распространяются не только на его членов, но и на всех работников образования. Наверное, поэтому кто-то и не рвется вступать в профсоюз, рассуждая: а мне и так хорошо.
– Раньше у профсоюзов была козырная карта: они ведали путевками в санатории и дома отдыха и оттого были любимы народом. Вернется ли прежняя любовь?
– Ныне Трудовой кодекс возлагает оздоровление работников на работодателя. В промышленности так и происходит, а вот учителя, врачи, работники культуры лишены этой возможности – они бюджетники. Напрашивается вывод: раз бюджетники, то бюджет и должен заботиться об их здоровье. Но сегодня бюджетное построение не дает нам законных оснований закладывать эти расходы в бюджет. Правда, губернатор Кемеровской области находит возможность выделять на эти цели 10 миллионов рублей ежегодно. Почему бы и нам не последовать его примеру? Я уже второй год ставлю этот вопрос перед администрацией области. Ясно, что на свою мизерную зарплату учителю не прорваться ни в какой санаторий. Только льготные путевки могут открыть ему двери здравниц.
